Михаил зощенко елка читать. Михаил Зощенко — Ёлка: Сказка. Самое главное — рассказ Зощенко

В лесу росла маленькая, хорошенькая елочка. Стояла она на прелестном месте. Кругом её росло много товарищей: маленьких елей и сосен. Солнце грело ее, воздуху было там вдоволь. Глядя на больших, ей очень хотелось-бы вырасти, чтобы поравняться с ними.

Она с нежностью слушала болтовню крестьянских детей, собиравших землянику и чернику. Не раз случалось, что они, набрав полную лукошку черники и земляники, садились у маленькой елочки для отдыха и низали ягоды на соломинки.

Раз как-то, кружась около неё, они заметили ее: - «Ах, какая хорошенькая, маленькая елочка!» - вскричали дети. Елка чуть не заплакала смолистыми слезами от слова «маленькая»: ей хотелось быть большой.

На следующий год деревцо выросло на одно колено; там чрез год, еще на одно; - по числу колен всегда можно узнать, сколько дереву лет.

- «О, Создатель, если бы я была таким же большим деревом, как другие! - думала елка, вздыхая, я бы протянула свои ветки далеко кругом себя, а вершиной выглядывала бы на широкий свет. Птицы свивали бы гнезда на моих ветках, а от ветра я бы также важно кивала головою, как те высокие ели!»

Так жаловалась елка. Ее не радовали ни солнечный свет, ни птички, ни розовые облака, которые утром и вечером тянулись по небу. Настала зима. Кругом, насколько она могла видеть, всё было покрыто сверкающим, белым снегом. Пробегал иногда зайчик и каждый раз, как будто нарочно, перепрыгивал через маленькое деревцо. О, как ей было досадно, что такой трусливый зверек прыгал через нее! Но прошли две зимы; в третью елка стала такая большая, что зайчик должен был обходить кругом.

- «Ах! как-бы поскорее вырасти, - думала елка, - и сделаться большим деревом; ведь лучше этого ничего нет на свете». Зимою приезжали дровосеки и срубали некоторые большие деревья. Они приезжали каждый год, а молодая елка, которая уже так выросла, что понимала беду, всякий раз содрогалась при виде, как большие, прекрасные деревья с шумом и треском падали на землю; люди обрубали у них ветви, и прямые деревья во всю свою длину лежали обнаженными, так что их нельзя было узнать. Потом их клали на роспуски и лошади увозили их из лесу. Раннею весною, когда прилетели аисты и ласточки, елка их спросила, не знают ли они, куда повезли эти деревья?.. что с ними будет?Ласточки ничего не знали, но аист задумался на минуту, кивнул головою, захлопал длинным своим носом и отвечал елке: «Да, я знаю. Я встретил много кораблей, когда летел сюда из Египта; на кораблях этих были длинные величественные мачты; судя по запаху, это были сосны».

- «Ах, как я желаю быть большою! Я бы поехала также через море. Расскажите мне, пожалуйста, что же это такое море, и каково оно на вид?»

- «Слишком долго об этом рассказывать» - сказал аист, и полетел прочь.

- «Радуйся своей молодости, свежести и росту!» - говорили ей солнечные лучи, и ветер поцеловал деревцо; слезы росы тихо закапали на нее, но она не поняла этого.

Перед праздником Рождества приехали люди и срубили множество молодых елок, которые были моложе или одинакового роста с нашей елкой; она не знала ни покоя, ни отдыха, а только и думала о том, как-бы ей выбраться из лесу. Но на этот раз были срублены самые хорошенькие елочки. Веток их не трогали, а осторожно уложили на возы, и увезли из лесу. - «Ах, куда-же это их увезли?» - спрашивала елка. - Ведь они не больше меня; одна была даже несравненно моложе? И почему у них не обрубили веток?- «Мы знаем куда, мы знаем!» - чвирк, чвирк! - зачирикали воробьи: «Их увезли в город, их там ожидает такое великолепие, что рассказать трудно. Мы видели через окна: они стояли в теплых комнатах, увешанные яблоками, пряниками, игрушками, золотыми орехами и сотнями зажженных свечей!»- «Ну, а потом?» - спросила елка и затрепетала всеми ветками, - а потом, что с ними сделали?

- «Потом, потом… мы ничего не видали, но это было отлично!»

- «Ах, хоть бы скорее пришло Рождество! может быть и меня постигла бы такая же блестящая участь, - лепетала елка. - Это было бы лучше чем ездить по морям. Теперь я такая же большая и прямая, как те елки, что были увезены из лесу в прошлом году. Ах, как-бы я желала быть на возу, и уехать в город: там бы меня тоже поставили в теплой комнате во всем блеске и великолепии! А потом?.. потом, верно будет еще лучше, - иначе зачем бы стали люди так украшать меня? А там впереди, наверно, что-нибудь еще гораздо лучше! Какое мучение стоять здесь!.. нет конца томлению!.. сама не знаю, что со мною делается?».

- «Наслаждайся нами! - сказали ей воздух и солнечный свет; - радуйся своей свежей молодости и свободе!» Но елка не радовалась, росла и росла; зиму и лето стояла она зеленая: видевшие ее люди восхищались ею, и говорили: «Прекрасное деревцо! Кому-то достанется оно на Рождество?»

Наконец настало роковое для елки Рождество. Ее первую срубили. Топор глубоко врезался в самую сердцевину. Со стоном упала елка на землю, она в первый раз почувствовала такую страшную боль и бессилие, что была не в состоянии думать о счастье ее, ожидающем; ей было грустно расставаться с родиной, с тем местом, где она выросла; она, знала, что никогда более не увидит ни своих товарищей, ни маленьких кустов и цветов, которые росли кругом её, ни даже зайчика, который так весело прыгал через нее, ни маленьких птичек, которые часто садились на её ветках.

Но елка опять пришла в себя, когда ее привезли с прочими деревьями на большой двор, где она слышала, как человек, увидевший ее, сказал: «Вот елочка, так елочка! дивное, превосходное деревцо попалось, нам такое и нужно!» Он схватил ее поспешно с возу и внес в большую, прекрасную залу, по стенам которой висели дорогие картины; около пылающего камина, в больших китайских вазах, возвышались искусственные пальмы; тут были и качающиеся стулья, шелком обитые диваны, большие столы со множеством игрушек и книжек с картинками, стоящих сотни-сотен талеров, - так, по крайней мере, говорили дети.

Елку поставили в ящик наполненный песком, но никто не узнал бы, что это такое; ящик обили зеленым сукном и поставили на большой пестрый ковер. Елка трепетала от радости! «Что-то будет!» - думала она. Между тем люди принялись украшать ее. На одни ветки они повесили вырезанные из разноцветной бумаги сеточки с конфетками, а вызолоченные орехи и яблоки как будто выросли на ней. По веткам налепили более сотни красных, белых и голубых свечей. Куклы, чрезвычайно похожие на людей - каких елочка никогда не видывала - стояли на ветках. Высоко, на самом верху прикрепили звезду из фольги. Всё это было необыкновенно красиво.

- «Сегодня вечером - говорила веселая хозяйка дома - засияешь ты, зеленая елочка! Какая будет радость детям!»- «Ах, если бы уже был вечер! - думало дерево; поскорей-бы зажгли свечи! Что-то будет?… Не придут ли деревья из лесу посмотреть на меня? Воробьи наверно прилетят к окнам. Пожалуй, я приросту здесь и буду зиму и лето стоять разукрашенная. Ах! это было бы недурно, но у меня порядочно разболелась кора от томления, а эта боль для дерева так же мучительна, как для человека головная боль.Вот наступил вечер: зажгли свечи. Что за великолепие! и елка озарила всю залу своим блеском, и с радости так затрепетала всеми ветками, что одна свечка упала на ковер и порядочно опалила его.

- „Господи, помилуй и спаси нас! Воды! кричала; няня, но хозяйка хладнокровно затушила огонь.

От страху, елка не смела и не могла пошевельнуться: она так боялась потерять что-нибудь из своих украшений. Весь этот блеск ослеплял ее.

Но вот двери растворились настежь, и толпа детей ворвалась в залу; - казалось, что они опрокинут елку. Старшие, важно улыбаясь, шли за ними. Дети сперва остановились перед деревом и онемели от удивления, но это было только на минуту, а потом они зашумели снова, так что в ушах затрещало. Они принялись танцевать кругом елочки, и один подарок за другим срывали с неё.

- „Боже мой! что они делают!“ - думала елка. „Что же еще будет?“

Свечи, между тем, догорели до самых веток, после чего их потушили, и детям позволено было обобрать елочку. Тогда они бросились к дереву как лютые звери! От страху дерево как в лихорадке тряслось и трещало. Не будь оно прикреплено верхушкой к потолку, его бы непременно опрокинули.

Дети со своими великолепными игрушками прыгали, шумели и уже не обращали внимания на елку; добрая няня хотя заглянула между веток, - но только затем, чтобы посмотреть, не осталось ли там еще забытой конфетки, ягодки или яблока.- „Дядя! милый дядя, скажи сказку!“ - закричали дети хором и потащили к дереву маленького, толстенького человечка, и посадили его под самую елку.

- „Ну вот мы в зелени“, - сказал он, - „и деревцо может извлечь особую пользу из того, что услышит. Я расскажу только одну сказку; которую хотите: про Иведе-Аведе, или про Клумпе-Думпе, которого сбросили с лестницы, а он потом достиг почестей и женился на принцессе?“

- „Иведе-Аведе!“ - кричали одни. - „Нет, Клумпе-Думпе!“ - перебивали другие; от шуму и крику, елка могла бы сума сойти, если бы у неё были уши; она только думала: „Неужели я останусь в стороне и не приму в этом никакого участия?“. Но ею уже не занимались; она доставила то, что от неё было нужно.

И так, человек принялся рассказывать про „Клумпе-Думпе“, которого хотя и сбросили с лестницы, но он достиг почестей и женился на принцессе. Дети хлопали в ладоши и кричали: „рассказывай-же, рассказывай!“…

Елка стояла неподвижная и думала: „птички в лесу никогда не рассказывали ничего подобного“.

- „Клумпе-Думпе сбросили с лестницы, а он всё-же женился на принцессе! - да, да! верно так всегда на свете бывает!“ - думало дерево, воображая, что всё это правда, когда рассказывал такой милый господин. - „Пожалуй, кто знает? Может, и меня бросят с лестницы и мне достанется принц!“ - И дерево простодушно радовалось тому, что завтра будет опят стоять разукрашенное свечами, игрушками, позолоченными орехами и фруктами.

- „Теперь я смела! Я не буду дрожать как в первый раз! - думала елка - Я вполне радуюсь своему великолепию… Завтра я услышу от кругленького человека историю про «Иведе-Аведе»… И тихая, задумчивая елочка простояла всю ночь в ожидании: что будет? Но утром рано в залу пришли лакей с горничной и потащили ее из комнаты прочь… по лестнице, на чердак и там поставили в самом темном углу, куда не проникал солнечный свет.- «Что это значит? - думала елка - Что я буду здесь делать, что услышу?». И она, приставленная к стене, думала, думала… Проходили дни и ночи; никто не являлся, а если кто приходил, то затем только, чтобы поставить в угол какой-нибудь хлам или ящик, и дерево совсем заставили; казалось, о нем совершенно забыли.

- «Теперь зима на дворе, - думала елка; - земля замерзла и покрыта снегом, а потому люди не могут меня посадить в землю; поэтому я и должна оставаться до весны на этом месте. Как это хорошо придумано! Как люди добры!.. Но зачем они меня поставили в темноту? Здесь ужасно скучно! Сюда не заходит луч солнца, нет даже маленького зайчика, который перепрыгивал через меня, когда я была маленькой, но тогда я не могла переносить этого!.. А, ведь, как было мило в лесу, когда снег лежал кругом, а зайчик скакал мимо меня… Брр!.. Какое здесь страшное одиночество!»

- «Пи, пи!» запищала маленькая мышка, и выбежала из норки, а за ней другая. Они обнюхали елку и проскользнули между её ветками.

- «Фи! как здесь холодно! - сказали маленькие мышки; - впрочем, здесь хорошо! не правда ли, старая елка?»

- «Что? старая? Я вовсе не старая! - сказала елка. - много есть елей несравненно старше меня».

- «Откуда ты? - спрашивали мышки: - Что ты знаешь? (мышки очень любопытны). Пожалуйста, расскажи нам про самое лучшее место на земле! Была ли ты в амбаре, где лежат мешки с крупою? Была ли ты в чулане, где сыр лежит на полках, а на потолке висит ветчина? Там можно прыгать по сальным свечам; взойдешь туда худым, а выйдешь толстым.»

- «Нет, не была-сказала елка, - но я знаю лес: там светит солнце и птицы поют!» И она рассказала им про свою молодость. Мышки, выслушав рассказ елки, признались, что они никогда ничего такого не слыхали. - «Ах, как ты много видела! Как ты была счастлива!» - сказали мышки.

- «Да, в самом деле, это были веселые времена для меня!» И елка рассказала о кануне Рождества, когда она была разукрашена свечами и разными лакомствами.

- «О! - пропищали маленькие мышки: - как же ты была счастлива, старая елка»!

«Я вовсе не стара! - возразила елка; меня недавно люди взяли из лесу, и поэтому рост мой остановился.»

- «Как ты хорошо рассказываешь!» сказали мышки. И в следующую ночь они привели с собою еще четырех мышенят, которым тоже хотелось послушать елку. Чем больше елка рассказывала, тем яснее припоминалось ей прошедшее, и она думала: «То было вполне счастливое время!… Но оно может прийти опять; Клумпе-Думпе был сброшен с лестницы, а всё-таки женился на принцессе.» При этом елка вспомнила о хорошеньком дубке, что рос там, в лесу; он был для неё действительно прекрасным принцем.

- «Кто это Клумпе-Думпе?» - спросили маленькие мышки. Елка рассказала им всю сказку; она ее помнила до последнего слова; а мышки были так довольны, что от радости прыгали до самой верхушки дерева.

В следующую ночь пришло еще больше мышей, а в Воскресенье пришли даже две крысы; но те нашли, что сказка нехороша, это смутило маленьких мышек: и они сами стали менее дорожить сказкой.

- «Это очень жалкая сказка! - сказали крысы; не знаете ли вы какой-нибудь были про сальные свечи и сало?.. Какой-нибудь буфетной истории?»

- «Нет, не знаю!» - отвечало дерево.

- «Так вы знаете только одну эту сказку?»

- «Только эту, - отвечала елка; - я слышала ее в самый счастливый вечер моей жизни; тогда я не понимала, как я была счастлива!»

- «Ну, так прощайте!» - сказали крысы и воротились в подвал к своим.

Маленькие мышки тоже ушли, и елка грустно вздохнула при мысли: «И мышки меня оставили; а ведь как было мило, когда эти проворные зверки садились вокруг меня и слушали мои рассказы!.. Теперь и это минуло!.. Ну полно грустить» - утешала себя бедная елочка: «Теперь стану думать о той минуте, когда меня унесут отсюда».

Была уже весна на дворе, когда одним утром пришли люди и принялись убирать чердак; они отодвинули ящики, вытащили елку и бросили ее очень небрежно на пол; один из прислуги потащил ее по лестнице, куда проникал дневной свет.

«Ну, вот, опять начинается жизнь - подумала елка, почувствовав свежий воздух и увидав солнечные лучи. Ее вынесли на двор. Всё это случилось так быстро, что деревцо не могло опомниться; кругом было на что посмотреть: двор примыкал к садику; там всё цвело; свежие пахучие розы глядели сквозь маленькую решетку; цвели яблони, и ласточки летали кругом: „квирре-фирре-фит!“ - раздавалось в воздухе.

- „Вот я начинаю опять жить!“ - радовалась елка и хотела широко протянуть свои ветки; но увы! они уже высохли и пожелтели, и сама она лежала в углу, среди крапивы и сорной травы. Только золотая звезда на верхушке её сверкала еще на ярком солнце. На дворе резвились знакомые ей мальчики, которые плясали вокруг её на Рождестве, и как тогда они радовались ею, а теперь!… Вот, один из них подбежал к ней, уперся в нее ногою и оторвал последнее украшение: золотую звезду.

- „Посмотрите, что еще осталось на старой дрянной елке!“ - вскричал он, причем так наступил на её ветки, что они затрещали. Елочка посмотрела на цветущий сад и на себя, и ей опять захотелось стоять в темном углу на чердаке, где маленькие мышки так весело слушали сказку про Клумпе-Думпе.

- „Прошло! Всё прошло!“ - подумало деревцо. Ему вспомнилась его свежая молодость в лесу и веселый Рождественский вечер. - „Ах, если бы я тогда умела радоваться, но увы, всё прошло!…“ Тут пришел дворник с топором, положил деревцо на пень и изрубил его в куски, потом сложил в связку и унес в пивоварню.

Ярко запылала елка под большим пивоварным котлом; она глубоко вздыхала, и каждый вздох её был маленький выстрел; дети, услыхав этот треск, прибежали, уселись перед печкой и радовались, как елочка горела и трещала: „пиф! пиф!.. паф! паф!..“

Потом дети побежали в сад поиграть в солдатики; на груди у самого младшего из них блестела та самая звезда, что была на елке в самый счастливейший вечер её жизни.

В этом году мне исполнилось, ребята, сорок лет. Значит, выходит, что я сорок раз видел новогоднюю ёлку. Это много!
Ну, первые три года жизни я, наверно, не понимал, что такое ёлка. Наверно, мама выносила меня на ручках. И, наверно, я своими чёрными глазёнками без интереса смотрел на разукрашенное дерево.
А когда мне, дети, ударило пять лет, то я уже отлично понимал, что такое ёлка. И я с нетерпением ожидал этого весёлого праздника. И даже в щёлочку двери подглядывал, как моя мама украшает ёлку.
А моей сестрёнке Леле было в то время семь лет. И она была исключительно бойкая девочка. Она мне однажды сказала:
- Минька, мама ушла на кухню. Давай пойдём в комнату, где стоит ёлка, и поглядим, что там делается.
Вот мы с сестрёнкой Лелей вошли в комнату. И видим: очень красивая ёлка. А под ёлкой лежат подарки. А на ёлке разноцветные бусы, флаги, фонарики, золотые орехи, пастилки и крымские яблочки.
Моя сестрёнка Леля говорит:
- Не будем глядеть подарки. А вместо того давай лучше съедим по одной пастилке. И вот она подходит к ёлке и моментально съедает одну пастилку, висящую на ниточке. Я говорю:
- Леля, если ты съела пастилочку, то я тоже сейчас что-нибудь съем. И я подхожу к ёлке и откусываю маленький кусочек яблока. Леля говорит:
- Минька, если ты яблоко откусил, то я сейчас другую пастилку съем и вдобавок возьму себе ещё эту конфетку.
А Леля была очень такая высокая, длинновязая девочка. И она могла высоко достать. Она встала на цыпочки и своим большим ртом стала поедать вторую пастилку. А я был удивительно маленького роста. И мне почти что ничего нельзя было достать, кроме одного яблока, которое висело низко. Я говорю:
- Если ты, Лелища, съела вторую пастилку, то я ещё раз откушу это яблоко. И я снова беру руками это яблочко и снова его немножко откусываю. Леля говорит:
- Если ты второй раз откусил яблоко, то я не буду больше церемониться и сейчас съем третью пастилку и вдобавок возьму себе на память хлопушку и орех. Тогда я чуть не заревел. Потому что она могла до всего дотянуться, а я нет. Я ей говорю:
- А я, Лелища, как поставлю к ёлке стул и как достану себе тоже что-нибудь, кроме яблока.
И вот я стал своими худенькими ручонками тянуть к ёлке стул. Но стул упал на меня. Я хотел поднять стул. Но он снова упал. И прямо на подарки. Леля говорит:
- Минька, ты, кажется, разбил куклу. Так и есть. Ты отбил у куклы фарфоровую ручку.
Тут раздались мамины шаги, и мы с Лелей убежали в другую комнату. Леля говорит:
- Вот теперь, Минька, я не ручаюсь, что мама тебя не выдерет.
Я хотел зареветь, но в этот момент пришли гости. Много детей с их родителями. И тогда наша мама зажгла все свечи на ёлке, открыла дверь и сказала:
- Все входите.
И все дети вошли в комнату, где стояла ёлка. Наша мама говорит:
- Теперь пусть каждый ребёнок подходит ко мне, и я каждому буду давать игрушку и угощение.
И вот дети стали подходить к нашей маме. И она каждому дарила игрушку. Потом снимала с ёлки яблоко, пастилку и конфету и тоже дарила ребёнку. И все дети были очень рады. Потом мама взяла в руки то яблоко, которое я откусил, и сказала:
- Леля и Минька, подойдите сюда. Кто из вас двоих откусил это яблоко? Леля сказала:
- Это Минькина работа.
Я дёрнул Лелю за косичку и сказал:
- Это меня Лелька научила. Мама говорит:
- Лелю я поставлю в угол носом, а тебе я хотела подарить заводной паровозик. Но теперь этот заводной паровозик я подарю тому мальчику, которому я хотела дать откусанное яблоко.
Читать рассказы Михаила Зощенко: "Ёлка":
И она взяла паровозик и подарила его одному четырёхлетнему мальчику. И тот моментально стал с ним играть. И я рассердился на этого мальчика и ударил его по руке игрушкой. И он так отчаянно заревел, что его собственная мама взяла его на ручки и сказала:
- С этих пор я не буду приходить к вам в гости с моим мальчиком. И я сказал:
- Можете уходить, и тогда паровозик мне останется. И та мама удивилась моим словам и сказала:
- Наверное, ваш мальчик будет разбойник. И тогда моя мама взяла меня на ручки и сказала той маме:
- Не смейте так говорить про моего мальчика. Лучше уходите со своим золотушным ребёнком и никогда к нам больше не приходите. И та мама сказала:
- Я так и сделаю. С вами водиться - что в крапиву садиться. И тогда ещё одна, третья мама, сказала:
- И я тоже уйду. Моя девочка не заслужила того, чтобы ей дарили куклу с обломанной рукой. И моя сестрёнка Леля закричала:
- Можете тоже уходить со своим золотушным ребёнком. И тогда кукла со сломанной ручкой мне останется. И тогда я, сидя на маминых руках, закричал:
- Вообще можете все уходить, и тогда все игрушки нам останутся. И тогда все гости стали уходить. И наша мама удивилась, что мы остались одни. Но вдруг в комнату вошёл наш папа. Он сказал:
- Такое воспитание губит моих детей. Я не хочу, чтобы они дрались, ссорились и выгоняли гостей. Им будет трудно жить на свете, и они умрут в одиночестве. И папа подошёл к ёлке и потушил все свечи. Потом сказал:
- Моментально ложитесь спать. А завтра все игрушки я отдам гостям. И вот, ребята, прошло с тех пор тридцать пять лет, и я до сих пор хорошо помню эту ёлку. И за все эти тридцать пять лет я, дети, ни разу больше не съел чужого яблока и ни разу не ударил того, кто слабее меня. И теперь доктора говорят, что я поэтому такой сравнительно весёлый и добродушный.

В этом году мне исполнилось, ребята, сорок лет. Значит, выходит, что я сорок раз видел новогоднюю ёлку. Это много!

Ну, первые три года жизни и, наверное, не понимал, что такое ёлка. Манерно, мама выносила меня на ручках. И наверно, я своими чёрными глазёнками без интереса смотрел на разукрашенное дерево.

А когда мне, дети, ударило пять лет, то я уже отлично понимал, что такое ёлка.

И я с нетерпением ожидал этого весёлого праздника. И даже в щёлочку двери подглядывал, как моя мама украшает ёлку.

А моей сестрёнке Лёле было в то время семь лет. И она была исключительно бойкая девочка.

Она мне однажды сказала:

Минька, мама ушла на кухню. Давай пойдём в комнату, где стоит ёлка, и поглядим, что там делается.

Вот мы с сестрёнкой Лелей вошли в комнату. И видим: очень красивая ёлка. А под ёлкой лежат подарки. А на ёлке разноцветные бусы, флаги, фонарики, золотые орехи, пастилки и крымские яблочки.

Моя сестрёнка Лёля говорит:

Не будем глядеть подарки. А вместо того давай лучше съедим по одной пастилке.

И вот она подходит к ёлке и моментально съедает одну пастилку, висящую на ниточке.

Я говорю:

Леля, если ты съела пастилку, то я тоже сейчас что-нибудь съем.

И я подхожу к ёлке и откусываю маленький кусочек яблока.

Лёля говорит:

Минька, если ты яблоко откусил, то я сейчас другую пастилку съем и вдобавок возьму себе ещё эту конфетку.

А Лёля была очень такая высокая, длинновязая девочка. И она могла высоко достать.

Она встала на цыпочки и своим большим ртом стала поедать вторую пастилку.

А я был удивительно маленького роста. И мне почти что ничего нельзя было достать, кроме одного яблока, которое висело низко.

Я говорю:

Если ты, Лёлища, съела вторую пастилку, то я ещё раз откушу это яблоко.

И я снова беру руками это яблочко и снова его немножко откусываю.

Лёля говорит:

Если ты второй раз откусил яблоко. то я не буду больше церемониться и сейчас съем третью пастилку и вдобавок возьму себе на память хлопушку и орех.

Тогда я чуть не заревел, Потому что она могла до всего дотянуться, а я нет.

Я ей говорю:

А я, Лёлища, как подставлю к ёлке стул и как достану себе тоже что-нибудь, кроме яблока.

И вот я стал своими худенькими ручонками тянуть к ёлке стул. Но стул упал на меня. Я хотел поднять стул. Но он снова упал. И прямо на подарки.

Леля говорит:

Минька, ты, кажется, разбил куклу. Так и есть. Ты отбил у куклы фарфоровую ручку.

Тут раздались мамины шаги, и мы с Лёлей убежали в другую комнату.

Лёля говорит:

Вот теперь, Минька, и не ручаюсь, что мама тебя не выдерет.

Я хотел зареветь, но в этот момент пришли гости. Много детей с их родителями.

И тогда наша мама зажгла все свечи на ёлке, открыла дверь и сказала:

Все входите.

И все дети вошли в комнату, где стояла ёлка.

Наша мама говорит:

Теперь пусть каждый ребёнок подходит ко мне, и я каждому буду давать игрушку и угощение.

И вот дети стали подходить к нашей маме. И она каждому дарила игрушку. Потом снимала с ёлки яблоко, пастилку и конфету и тоже дарила ребёнку.

И все дети были очень рады. Потом мама взяла в руки то яблоко, которое я откусил, и сказала:

Лёля и Минька, подойдите сюда. Кто из вас двоих откусил это яблоко?

Лёля сказала:

Это Минькина работа.

Я дёрнул Лелю за косичку и сказал:

Это меня Лёлька научила.

Мама говорит:

Лёлю я поставлю в угол носом, а тебе я хотела подарить заводной паровозик. Но теперь этот заводной паровозик и подарю тому мальчику, которому и хотела дать откусанное яблоко.

И она взяла паровозик и подарила его одному четырёхлетнему мальчику. И тот моментально стал с ним играть.

И я рассердился на этого мальчика и ударил его по руке игрушкой. И он так отчаянно заревел, что его собственная мама взяла его на ручки и сказала:

С этих пор я не буду приходить к вам в гости с моим мальчиком.

И я сказал:

Можете уходить, и тогда паровозик мне останется.

И та мама удивилась моим словам и сказала:

Наверное, ваш мальчик будет разбойник.

И тогда моя мама взяла меня на ручки и сказала той маме:

Не смейте так говорить про моего мальчика. Лучше уходите со своим золотушным ребёнком и никогда к нам больше не приходите.

И та мама сказала:

Я так и сделаю. С вами водиться - что в крапиву садиться.

И тогда ещё одна, третья мама сказала:

И я тоже уйду. Моя девочка не заслужила того, чтобы ей дарили куклу с обломанной рукой.

И моя сестрёнка Лёля закричала:

Можете тоже уходить со своим золотушным ребёнком. И тогда кукла со сломанной рукой мне останется.

И тогда я, сидя на маминых руках, закричал:

Вообще можете все уходить, и тогда все игрушки нам останутся.

И тогда все гости стали уходить.

И наша мама удивилась, что мы остались одни.

Но вдруг в комнату вошёл наш папа.

Он сказал:

Такое воспитание губит моих детей. Я не хочу, чтобы они дрались, ссорились и выгоняли гостей. Им будет трудно жить на свете, и они умрут в одиночестве.

И папа подошёл к ёлке и потушил все свечи. Потом сказал:

Моментально ложитесь спать. А завтра все игрушки я отдам гостям.

И вот, ребята, прошло с тех пор тридцать пять лет, и я до сих пор хорошо помню эту ёлку.

И за все эти тридцать пять лет я, дети, ни разу больше не съел чужого яблока и ни разу не ударил того, кто слабее меня. И теперь доктора говорят, что я поэтому такой сравнительно весёлый и добродушный.

Посмотрели сегодня утром ребята на календарь, а там последний листок остался.
Завтра Новый год! Завтра ёлка! Игрушки будут готовы, а вот ёлки нет. Решили ребята написать Деду Морозу письмо, чтобы он прислал ёлку из дремучего леса - самую пушистую, самую красивую.
Милый дедушка Мороз!
Подари нам, пожалуйста, ёлку на Новый год!
А игрушки мы сами сделаем.
Письмо тебе отнесет Снеговик!
Ребята.
Написали ребята вот такое письмо и скорей побежали во двор Снеговика лепить.
Работали все дружно: кто снег сгребал, кто шары катал...
На голову Снеговику старое ведро надели, глаза из угольков сделали, а вместо носа воткнули морковку.
Хороший получился Снеговик-почтовик!
Дали ему ребята своё письмо и сказали:
- Снеговик, Снеговик,
Храбрый снежный почтовик,
В тёмный лес пойдёшь
И письмо снесёшь.
Дед Мороз письмо получит
Найдёт в лесу ёлочку
Попушистее, получше,
В зелёных иголочках.
Эту ёлку поскорей
Принеси для всех детей!
Наступил вечер, ребята домой ушли, а Снеговик и говорит:
- Задали мне задачу! Куда мне идти теперь?
- Возьми меня с собой! - вдруг сказал щенок Бобик. - Я помогу тебе дорогу искать.
- Верно, вдвоём веселее! - обрадовался Снеговик. - Будешь меня с письмом охранять, дорогу запоминать.
Долго шли Снеговик и Бобик и наконец пришли в огромный, дремучий лес...
Выбежал навстречу им Заяц.
- Где тут Дед Мороз живёт? - спросил его Снеговик.
А Зайцу отвечать некогда: за ним Лиса гонится.
А Бобик: "Тяф, тяф!" - и тоже за Зайцем вдогонку.
Опечалился Снеговик:
- Видно, придётся мне дальше одному идти.
Тут как раз метель поднялась; завыл, закружил снежный буран...
Задрожал Снеговик и... рассыпался. Остались на снегу только ведро, письмо и морковка.
Прибежала обратно Лиса, злая:
- Где тот, кто помешал мне Зайца догнать?
Смотрит: никого нет, только письмо на снегу лежит. Схватила письмо и убежала.
Вернулся Бобик:
- Где Снеговик?
Нет Снеговика.
В это время Лису Волк нагнал.
- Что несёшь, кума? - зарычал Волк. - Давай делиться!
- Не хочу делиться, самой пригодится, - сказала Лиса и побежала.
Волк - за ней.
А любопытная Сорока за ними полетела.
Плачет Бобик, а зайцы говорят ему:
- Так тебе и надо: не гоняй нас, не пугай нас!..
- Не буду пугать, не буду гонять, - сказал Бобик, а сам ещё громче заплакал.
- Не плачь, мы тебе поможем, - сказали зайцы.
- А мы зайцам поможем, - сказали белки.
Стали зайцы Снеговика лепить, а белки - им помогать: лапками похлопывают, хвостиками обмахивают.
На голову ему опять ведро надели, глаза из угольков сделали, а вместо носа воткнули морковку.
- Спасибо, - сказал Снеговик, - что вы меня опять слепили. А теперь помогите мне Деда Мороза найти.
Повели его к Медведю. Медведь в берлоге спал - еле его разбудили.
Рассказал ему Снеговик про то, как послали его ребята с письмом к Деду Морозу.
- Письмо? - заревел Медведь. - Где оно?
Хватились - а письма-то и нет!
- Без письма вам Дед Мороз ёлку не даст, - сказал Медведь. - Лучше идите назад домой, а я вас из лесу провожу.
Вдруг, откуда ни возьмись, прилетела Сорока, трещит:
- Вот письмо! Вот письмо!
осказках.ру - сайт
И рассказала Сорока, как письмо нашла.
Пошли все с письмом к Деду Морозу.
Снеговик спешит, волнуется: то с горки скатится, то в яму провалится, то за пень зацепится.
Хорошо, Медведь его выручал, а то бы опять рассыпался Снеговик.
Наконец пришли к Деду Морозу.
Прочитал Дед Мороз письмо и сказал:
- Что ж так поздно? Не успеешь ты, Снеговик, принести ребятам ёлку к Новому году.
Тут все за Снеговика стали заступаться, рассказали, что с ним было. Дед Мороз дал ему свои сани, и помчался Снеговик с ёлкой к ребятам.
Медведь к себе домой пошёл - спать до самой весны.
А утром Снеговик стоял на прежнем месте, только у него в руках вместо письма была ёлка.

Добавить сказку в Facebook, Вконтакте, Одноклассники, Мой Мир, Твиттер или в Закладки

Михаил Зощенко

В этом году мне исполнилось, ребята, сорок лет. Значит, выходит, что я сорок раз видел новогоднюю ёлку. Это много!

Ну, первые три года жизни и, наверное, не понимал, что такое ёлка. Манерно, мама выносила меня на ручках. И наверно, я своими чёрными глазёнками без интереса смотрел на разукрашенное дерево.

А когда мне, дети, ударило пять лет, то я уже отлично понимал, что такое ёлка.

И я с нетерпением ожидал этого весёлого праздника. И даже в щёлочку двери подглядывал, как моя мама украшает ёлку.

А моей сестрёнке Лёле было в то время семь лет. И она была исключительно бойкая девочка.

Она мне однажды сказала:

Минька, мама ушла на кухню. Давай пойдём в комнату, где стоит ёлка, и поглядим, что там делается.

Вот мы с сестрёнкой Лелей вошли в комнату. И видим: очень красивая ёлка. А под ёлкой лежат подарки. А на ёлке разноцветные бусы, флаги, фонарики, золотые орехи, пастилки и крымские яблочки.

Моя сестрёнка Лёля говорит:

Не будем глядеть подарки. А вместо того давай лучше съедим по одной пастилке.

И вот она подходит к ёлке и моментально съедает одну пастилку, висящую на ниточке.

Я говорю:

Леля, если ты съела пастилку, то я тоже сейчас что-нибудь съем.

И я подхожу к ёлке и откусываю маленький кусочек яблока.

Лёля говорит:

Минька, если ты яблоко откусил, то я сейчас другую пастилку съем и вдобавок возьму себе ещё эту конфетку.

А Лёля была очень такая высокая, длинновязая девочка. И она могла высоко достать.

Она встала на цыпочки и своим большим ртом стала поедать вторую пастилку.

А я был удивительно маленького роста. И мне почти что ничего нельзя было достать, кроме одного яблока, которое висело низко.

Я говорю:

Если ты, Лёлища, съела вторую пастилку, то я ещё раз откушу что яблоко.

И я снова беру руками это яблочко и снова его немножко откусываю.

Лёля говорит:

Рели ты второй раз откусил яблоко. то я не буду больше церемониться и сейчас съем третью пастилку и вдобавок возьму себе на память хлопушку и орех.

Тогда я чуть не заревел, Потому что она могла до всего дотянуться, а я нет.

Я ей говорю:

А я, Лёлища, как подставлю к ёлке стул и как достану себе тоже что-нибудь, кроме яблока.

И вот я стал своими худенькими ручонками тянуть к ёлке стул. Но стул упал на меня. Я хотел поднять стул. Но он снова упал. И прямо на подарки.

Леля говорит:

Минька, ты, кажется, разбил куклу. Так и есть. Ты отбил у куклы фарфоровую ручку.

Тут раздались мамины шаги, и мы с Лёлей убежали в другую комнату.

Лёля говорит:

Вот теперь, Минька, и не ручаюсь, что мама тебя не выдерет.

Я хотел зареветь, но в этот момент пришли гости. Много детей с их родителями.

И тогда наша мама зажгла все свечи на ёлке, открыла дверь и сказала:

Все входите.

И все дети вошли в комнату, где стояла ёлка.

Наша мама говорит:

Теперь пусть каждый ребёнок подходит ко мне, и я каждому буду давать игрушку и угощение.

И вот дети стали подходить к нашей маме. И она каждому дарила игрушку. Потом снимала с ёлки яблоко, пастилку и конфету и тоже дарила ребёнку.

И все дети были очень рады. Потом мама взяла в руки то яблоко, которое я откусил, и сказала:

Лёля и Минька, подойдите сюда. Кто из вас двоих откусил это яблоко?

Лёля сказала:

Это Минькина работа.

Я дёрнул Лелю за косичку и сказал:

Это меня Лёлька научила.

Мама говорит:

Лёлю я поставлю в угол носом, а тебе я хотела подарить заводной паровозик. Но теперь этот заводной паровозик и подарю тому мальчику, которому и хотела дать откусанное яблоко.

И она взяла паровозик и подарила его одному четырёхлетнему мальчику. И тот моментально стал с ним играть.

И я рассердился на этого мальчика и ударил его по руке игрушкой. И он так отчаянно заревел, что его собственная мама взяла его на ручки и сказала:

С этих пор я не буду приходить к вам в гости с моим мальчиком.

И я сказал:

Можете уходить, и тогда паровозик мне останется.

И та мама удивилась моим словам и сказала:

Наверное, ваш мальчик будет разбойник.

И тогда мои мама взяла меня на ручки и сказала той маме:

Не смейте так говорить про моего мальчика. Лучше уходите со своим золотушным ребёнком и никогда к нам больше не приходите.

И та мама сказала:

Я так и сделаю. С вами водиться - что в крапиву садиться.

И тогда ещё одна, третья мама сказала:

И я тоже уйду. Моя девочка не заслужила того, чтобы ей дарили куклу с обломанной рукой.

И моя сестрёнка Лёля закричала:

Можете тоже уходить со своим золотушным ребёнком. И тогда кукла со сломанной рукой мне останется.

И тогда я, сидя на маминых руках, закричал:

Вообще можете все уходить, и тогда все игрушки нам останутся.

И тогда все гости стали уходить.

И наша мама удивилась, что мы остались одни.

Но вдруг в комнату вошёл наш папа.

Он сказал:

Такое воспитание губит моих детей. Я не хочу, чтобы они дрались, ссорились и выгоняли гостей. Им будет трудно жить на свете, и они умрут в одиночестве.

И папа подошёл к ёлке и потушил все свечи. Потом сказал:

Моментально ложитесь спать. А завтра все игрушки я отдам гостям.

И вот, ребята, прошло с тех пор тридцать пять лет, и я до сих пор хорошо помню эту ёлку.

И за все эти тридцать пять лет я, дети, ни разу больше не съел чужого яблока и ни разу не ударил того, кто слабее меня. И теперь доктора говорят, что я поэтому такой сравнительно весёлый и добродушный.